Сталь и камень - Сильвана Дж. Санчес
Мы обменялись шквалом пробных ударов, ни один из нас не смог получить преимущества в бою. Гончая была опытным бойцом, а свирепость лишь усугубляла ее смертоносность. Я с ужасом понял: это была не обычная гончая, а демонический фамильяр, подчиненный воле темного хозяина.
Чувствуя тщетность своих усилий, я попытался оторваться от противника, увлечь зверя за собой. Но он предвосхитил уловку, ликующе зарычав и загнав меня в угол. Мышцы гончей напряглись, и она подготовилась к смертоносному прыжку.
В этот безнадежный миг прозвенел крик Элоиз. Она бросилась между псом и моим незащищенным телом, приняв на себя удар.
– Нет! – Ужас захлестнул меня, девушка упала, и тварь прыгнула на нее, метя зловещими клыками в горло. С яростным ревом я полоснул мечом по пасти зверя, заставив его отступить. Прежде чем существо успело прийти в себя, я вонзил клинок в его череп, пригвоздив безжизненное тело к земле.
Я бросился к Элоиз, чувствуя, как колотится мое сердце. Каким-то чудом она все еще оставалась в сознании, хотя по ее тунике разливалась ярко-алая жидкость. Дрожащими руками я разорвал свою рубашку и прижал свернутую ткань к ране девушки, отчаянно пытаясь остановить непрерывный поток крови.
Я осторожно приподнял ее голову. Мои руки стали скользкими от ее крови.
– Зачем? – прохрипел я. – Зачем принимать удар, предназначенный для меня?
Потрескавшимися губами Элоиз прошептала:
– Я не могла потерять тебя. – Ее глаза приоткрылись на мгновение – достаточно долгое, чтобы я успел уловить проблеск страха в их глубине, а затем она потеряла сознание.
Слезы обожгли мои глаза, но я сморгнул их. Осторожно поднял девушку и, спотыкаясь, двинулся вперед. Гончие были побеждены, но впереди ждал более безжалостный зверь: ошибка и ее ужасная цена.
Я поклялся мечом и жизнью, что не оставлю Элоиз. Я унесу ее на край света, если придется. Ее жертва не была напрасной – я поклялся в этом своей душой. О поражении не могло идти и речи. Ради Элоиз я совершу невозможное.
33. Красавица
Я резко проснулась, чувствуя, как колотится сердце. Слабый красный свет лился через крошечное окно моей камеры. Ужас сковал меня, когда я поднялась и получше разглядела вид в окне. Тогда мои округлившиеся глаза встретились с кошмарным зрелищем – луной, круглой и полной, светящейся жутким красным светом, как будто ее поверхность была окрашена кровью.
Жгучее ощущение страха и абсолютного отчаяния заглушили мои крики о пощаде, и я упала на землю в полном изнеможении. Но даже тогда я не позволила себе смириться с неизбежностью.
Тихая мелодия внезапно ворвалась в серость моей тюрьмы. Через несколько мгновений вспышки синего, зеленого и желтого света заплясали по стенам камеры, и магические огни взорвались в вечернем небе.
«Боги всегда найдут повод для праздника», – подумала я, и все внутри меня сжалось.
Ослепительные вспышки света смягчили гнетущую атмосферу, разливаясь по воздуху, ощущаясь на коже, словно нежное прикосновение. Тогда-то я и увидела: чернильные лозы, которые совсем недавно ползли вверх по плечу и скользили вниз по руке, теперь словно застыли, как будто наконец-то насытились мной. От облегчения я задрожала, хотя и не знала, что это – предупреждение или благой знак.
Я потеряла счет дням с тех пор, как мой тюремщик был здесь в последний раз. Он оставил мне скудную провизию – объедки и капли воды: ровно столько, чтобы поддерживать во мне жизнь, но недостаточно, чтобы утолить мой голод. Его присутствие ощущалось в каждом уголке камеры, насмешливый шепот разносился в воздухе навязчивым эхом. Пустые обещания даров и страшные угрозы, если я откажусь, звучали в моем сознании, стирая грань между страхом и желанием.
Вдруг моих ушей достиг отдаленный гул, и я насторожилась. Звук становился все громче, пока не превратился в жуткое завораживающее пение, от которого у меня по спине пробежал холодок. Тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору, приближаясь, словно раскаты грома. Я почувствовала чье-то присутствие перед камерой и увидела, что на меня пристально смотрела фигура в капюшоне. Его глаза радостно блеснули в тенях, и он спросил скрипучим голосом:
– Ты готова уйти?
Я машинально попятилась, не поверив предложению незнакомца – слишком хорошему, чтобы быть правдой.
– Не бойся, – нежно сказал он, словно учуяв мой страх. Мужчина протянул руку и открыл дверь. Хитрая улыбка мелькнула на его лице. – Я защищу тебя от всего, что встретится на нашем пути.
Неумолимый лязг моих цепей о зазубренные камни наполнил комнату. Я поплелась вперед, царапая босые ноги о холодный липкий пол подземелья.
Ужас пронзил меня, когда я увидела его лицо, скрытое тенью капюшона. В нем было что-то потустороннее – что-то древнее и темное, что пробрало меня до костей.
Но у меня не было выбора. Я никогда не преклонюсь перед стражем башни и не позволю себе вечно гнить в этой тюрьме.
Хрипло вдохнув и пытаясь игнорировать разум, который шепотом умолял меня бежать, я решительно расправила плечи и шагнула во тьму.
34. Филлип
Туннель позади нас, по которому мы проскользнули в логово Харона, теперь был перекрыт – обрушился во время ожесточенной битвы. Нам оставалось лишь идти в неизвестность, пересечь темный клубок тоннелей в поисках другого выхода.
Путь впереди казался бесконечным извилистым лабиринтом, из которого не было надежды выбраться. Но я отказывался поддаваться отчаянию. С Элоиз, безвольно обмякшей в моих руках, я делал один неуверенный шаг за другим. Сдаться я не мог: не теперь, когда ее жизнь и наши поиски висели на волоске.
Мои шаги эхом отдавались в пустынной пещере, и им вторил лишь шепот древних камней. В удушающей темноте было легко поддаться сомнениям и страху. Но я цеплялся за надежду, зная, что вместе с Элоиз мы сможем выдержать даже это.
Тени окутывали нас, пока мы пробирались через глубины Подземного царства. Это про́клятое место хотело сокрушить наш дух, похоронить всякую надежду. Но я поклялся идти вперед, выбраться из этой бездны обратно на свет.
Я не остановлюсь, пока Элоиз не будет в безопасности, пока наши судьбы снова не окажутся в наших руках. Тьма окружила нас, но она не одержит верх.
Элоиз слабо пошевелилась в моей хватке, поморщившись от боли. Ее кожа была мертвенно-бледной, липкой на ощупь. С каждым вымученным вздохом алая жидкость вновь сочилась из рваной раны сквозь ее тунику. Я сжимал ее хрупкое тело, и горячая кровь пропитала мою одежду.
Паника
